Фраза, взятая в заглавие, очень современно звучит, потому что она – вне времени – отражает преобладающие настроения населения Причерноморья и прилегающих к нему районов с обеих сторон российско-украинской границы. Смысл фразы, надеюсь, ясен: какое там – добровольцем воевать идти! Коли меня не призывают… Но сам приведенный ниже разговор относится не к современности, а к временам Гражданской войны. Этот разговор с хозяином дома, в котором расквартировались врангелевские солдаты и в их числе автор дневника Александр Судоплатов, состоялся 14 августа (по юлианскому календарю) 1920 года в станице Гриневская, что на Кубани (т. е. с другой стороны Азовского моря). На современной карте не сразу и найдёшь станицу Гриневскую. Даю ориентир: смотрите карту современного Краснодарского края, от города Славянск-на-Кубани (это ж надо, даже географические названия совпадают с теми, которые сегодня каждый день из телевизора произносятся!) берёте на север. И там на реке Протоке, впадающей в Азовское море, найдёте станицу, в которой дело было:

«14 августа. Гривенская. Сегодня полк выступает на позицию. Позиция в 18 верстах отсюда, по реке Протоке, станица Николаевская. Поручик Яновский посылает на позицию других, нам разрешено отдохнуть. Особенно благоволит ко мне поручик Яновский, советует идти в лазарет. Но куда идти, когда я здоров почти. Пишу дневник и от нечего делать рисую. Срисовал повозку. Ординарца Пушкарева. Молодчина Пушкарев. Мальчишка отважно летал со значком за командиром полка, пока последнего не ранило. Сегодня первый раз за неделю обедал горячий борщ с уткой. Здесь все дешево. Гусь 150 рублей штука, а вчера вечером еще можно было купить за 70 рублей.

Наводили линии *. Теперь у нас много штабов. Штаб группы, штаб обороны, штаб участка. Поручик Лебедев с нами наводил линии, он ругается. «Если бы меньше было штабов, то было бы дело», — говорит он. На позиции под ст. Николаевской идут жаркие бои. Беспрерывно слышен гул канонады. Эх! Устали очень наши, не выдержать беднягам натиска красных. Жалко людей. Сколько приехало из Крыма, а сейчас едва ли осталось третья часть. Сегодня лежал часа два на берегу реки Протоки. Протока глубока сразу с берегов. Берега, обросшие ивняком, обрывисты сразу. Высокие осокоры ** шумели своими серебристыми листьями. Их шум мне напомнил почему-то дом, осеннее время, сборы в училище, и мне стало грустно. Когда-то попаду домой? Настает осень. А конца нашей войны не видно, и наше положение неважное. За обедом имел разговор с хозяином квартиры. Он все время до нашего прихода скрывался от большевиков в камышах. Ругает их страшно, говорит, ввели всеобуч — всеобщее обучение. Молодых всех мобилизовали и отправили на Польский фронт. Здесь все время стоял карательный отряд Дикой дивизии. После 9 часов не разрешали ходить по улице и светить огни. Не разрешали группами сидеть на завалинках и больше двух собираться.

— А много вас скрывалось в камышах? — спросил я.

— Много! — кивнул он головой вверх, разрезывая с треском сочный арбуз.

— А где же они все? — опять не утерпел я.

— Здесь все, дома, — ответил он.

— А почему же вы не с нами?

— Как же? Мы с вами воевали, я был два дня под Николаевкой! — ответил он.

— Ну а сейчас…

— А сейчас дома, мой год не призывают, чего же мне идти!»

Судоплатов А. Дневник. Вступ. статья, сост. О. Матич, подг. Текста, послесл. и коммент. Я. Тинченко. М., 2014, с. 197-198.

Примечания

* А. Судоплатов служил телефонистом. «Наводить линии» значит тянуть телефонные провода.

** Осокорь – разновидность тополя, дерево с мягкой древесиной и темно-серой корой.

Иллюстрация: Ординарец А. Пушкарев со значком полка.