Где-то году так в 2010-м мне довелось брать интервью с Юрием Никифорович Солониным, ныне покойным. Главный редактор презентовал его мне как «друга Путина». Солонин на момент интервью был, кажется, заместителем председателя Комитета Совета Федерации по социальной политике. А ранее – деканом философского факультета Ленинградского (затем Санкт-Петербургского) университета. Ну, это который по соседству с юридическим факультетом. Да-да, с тем самым факультетом, который окончил нынешний глава государства. Вообще-то забавно – так вот, между делом, вербануть декана соседнего факультета…

Так вот, в том далёком 2010 году я спросил Юрия Слонина, что он думает про очередную новацию пенсионного законодательства. Его ответ меня изумил. Советский философ, а в тот момент «сенатор» РФ, сходу сообщил мне, что ни один из пятнадцати, кажется, членов его комитета – напомню: Комитета Совета Федерации по социальной политике, который в верхней палате рассматривает и изменяет весь свод законов про пенсию – не знает, что происходит с пенсионным законодательством. Ни один член профильного комитета просто-таки физически не в состоянии отслеживать все происходящие в нём изменения. Все они читают проходящие через комитет законопроекты, выносят решения – рекомендовать Совету Федерации одобрить закон, – но при этом не понимают, как очередная новация соотноситься с остальными действующими нормами, какие последствия она будет иметь в ближайшее время и в перспективе.

Казалось бы, кто другой на месте Солонина стал бы в ответ на вопрос нести пургу, корчить из себя знатока свода пенсионных законов. А он прямо и по существу назвал вещи своими именами: никто не знает этого законодательства. Оно меняется так часто, что невозможно помнить, какие нормы действуют в текущий момент.

Но вот за окном уже 2020 год. Что переменилось в этом плане? А вот что: нам сообщают о новых инновационных решениях. Вводится гарантированный пенсионный план (ГПП). Читатель уже догадался, какое идиоматические  выражение сорвалось с моих губ в тот момент, когда я об этой инновации написал. Даю подсказку: сорвалось нечто непечатное.

Что же вызвало мою эмоцию?

Центробанк «обрадовал» бесконечно счастливых россиян новостью, что деньги пенсионера, собираемые в это самое ГПП, можно будет передавать по наследству. Какое счастье!

Нельзя отказать инициаторам этой инновации в логическом мышлении: большинство пенсионеров не доживет до назначения пенсии или проживет на пенсии где-то один или два года. Стало быть, основная часть отчисляемой всю жизнь пенсии так и не будет потрачена. Это нехорошо. Нехорошо, так как народ начнет миллионами уклоняться от каких бы то ни было социальных отчислений, переходить на чёрные или серые схемы. Бюджет того, что выдаёт себя за государство, начнет терять доходы в катастрофических масштабах. И вот, чтобы обнадёжить несчастных будущих пенсионеров, «аналитики» из высших сфер придумали наследование неполученных недожившими пенсионерами пенсионных денег.

Слово «аналитики» в данном случае я взял в кавычки.  Почему? Да потому что эти люди считают народ полными круглыми идиотами, ничего не понимающими. На самом деле народ у нас умный. Я это давно заметил по самым разным признакам. И он понимает, что является в озвученной инновации ключевым: может ли живой человек, чьи деньги будут наследовать его дети, сам воспользоваться «своими» деньгами»? Не поняли вопроса? Для тех, кто не понял, поясню.

Вот вы потеряли работу, и по возрасту не имеете шанса устроиться на приличное место со сносной зарплатой. До выхода на пенсию вам осталось пару лет. Вы оформляете досрочную пенсию и идете в банк по поводу вашего персонального ГПП. А там вам говорят: вот когда выйдете на нормальную пенсию, тогда и приходите.

То есть тратить эти средства вы не сможете даже после того, как лишились источников дохода и вынуждено стали пенсионером. Но когда вы умрете, то только тогда – разумеется, по прошествии шести месяцев с момента смерти, после бумажной волокиты – ваши наследники получат денежки.

Почему я вдруг взялся писать о пенсионной инновации, которая существует только в форме законопроекта? Может быть, в ходе обсуждений и голосований палаты еще внесут в документ некоторые изменения.

Да не в этом дело. Никакого ГПП может и вовсе не возникнуть. Суть в другом – в неостановочном изменении пенсионного законодательства. Просто-таки зуд какой-то… законодательный. Почему? Мне представляется, что таким образом старшие советские еще поколения, так сказать, «нейтрализовались». Чтобы их мозги были постоянно заняты отслеживанием новшеств в пенсионном законодательстве. Чтобы старики, еще сохранившие жизненную энергию, еще имевшие способность к социальному протесту. Мол, пусть лучше за своей пенсией следят.

Может быть, и новая инновация направлена исключительно на эти цели?..