Где-то году так в 2010-м мне довелось брать интервью с Юрием Никифорович Солониным, ныне покойным. Главный редактор презентовал его мне как «друга Путина». Солонин на момент интервью был, кажется, заместителем председателя Комитета Совета Федерации по социальной политике. А ранее – деканом философского факультета Ленинградского (затем Санкт-Петербургского) университета. Ну, это который по соседству с юридическим факультетом. Да-да, с тем самым факультетом, который окончил нынешний глава государства. Вообще-то забавно – так вот, между делом, вербануть декана соседнего факультета…

Так вот, в том далёком 2010 году я спросил Юрия Слонина, что он думает про очередную новацию пенсионного законодательства. Его ответ меня изумил. Советский философ, а в тот момент «сенатор» РФ, сходу сообщил мне, что ни один из пятнадцати, кажется, членов его комитета – напомню: Комитета Совета Федерации по социальной политике, который в верхней палате рассматривает и изменяет весь свод законов про пенсию – не знает, что происходит с пенсионным законодательством. Ни один член профильного комитета просто-таки физически не в состоянии отслеживать все происходящие в нём изменения. Все они читают проходящие через комитет законопроекты, выносят решения – рекомендовать Совету Федерации одобрить закон, – но при этом не понимают, как очередная новация соотноситься с остальными действующими нормами, какие последствия она будет иметь в ближайшее время и в перспективе.

Казалось бы, кто другой на месте Солонина стал бы в ответ на вопрос нести пургу, корчить из себя знатока свода пенсионных законов. А он прямо и по существу назвал вещи своими именами: никто не знает этого законодательства. Оно меняется так часто, что невозможно помнить, какие нормы действуют в текущий момент.

Но вот за окном уже 2020 год. Что переменилось в этом плане? А вот что: нам сообщают о новых инновационных решениях. Вводится гарантированный пенсионный план (ГПП). Читатель уже догадался, какое идиоматические  выражение сорвалось с моих губ в тот момент, когда я об этой инновации написал. Даю подсказку: сорвалось нечто непечатное.

Что же вызвало мою эмоцию?

Центробанк «обрадовал» бесконечно счастливых россиян новостью, что деньги пенсионера, собираемые в это самое ГПП, можно будет передавать по наследству. Какое счастье!

Нельзя отказать инициаторам этой инновации в логическом мышлении: большинство пенсионеров не доживет до назначения пенсии или проживет на пенсии где-то один или два года. Стало быть, основная часть отчисляемой всю жизнь пенсии так и не будет потрачена. Это нехорошо. Нехорошо, так как народ начнет миллионами уклоняться от каких бы то ни было социальных отчислений, переходить на чёрные или серые схемы. Бюджет того, что выдаёт себя за государство, начнет терять доходы в катастрофических масштабах. И вот, чтобы обнадёжить несчастных будущих пенсионеров, «аналитики» из высших сфер придумали наследование неполученных недожившими пенсионерами пенсионных денег.

Слово «аналитики» в данном случае я взял в кавычки.  Почему? Да потому что эти люди считают народ полными круглыми идиотами, ничего не понимающими. На самом деле народ у нас умный. Я это давно заметил по самым разным признакам. И он понимает, что является в озвученной инновации ключевым: может ли живой человек, чьи деньги будут наследовать его дети, сам воспользоваться «своими» деньгами»? Не поняли вопроса? Для тех, кто не понял, поясню.

Вот вы потеряли работу, и по возрасту не имеете шанса устроиться на приличное место со сносной зарплатой. До выхода на пенсию вам осталось пару лет. Вы оформляете досрочную пенсию и идете в банк по поводу вашего персонального ГПП. А там вам говорят: вот когда выйдете на нормальную пенсию, тогда и приходите.

То есть тратить эти средства вы не сможете даже после того, как лишились источников дохода и вынуждено стали пенсионером. Но когда вы умрете, то только тогда – разумеется, по прошествии шести месяцев с момента смерти, после бумажной волокиты – ваши наследники получат денежки.

Почему я вдруг взялся писать о пенсионной инновации, которая существует только в форме законопроекта? Может быть, в ходе обсуждений и голосований палаты еще внесут в документ некоторые изменения.

Да не в этом дело. Никакого ГПП может и вовсе не возникнуть. Суть в другом – в неостановочном изменении пенсионного законодательства. Просто-таки зуд какой-то… законодательный. Почему? Мне представляется, что таким образом старшие советские еще поколения, так сказать, «нейтрализовались». Чтобы их мозги были постоянно заняты отслеживанием новшеств в пенсионном законодательстве. Чтобы старики, еще сохранившие жизненную энергию, еще имевшие способность к социальному протесту. Мол, пусть лучше за своей пенсией следят.

Может быть, и новая инновация направлена исключительно на эти цели?..

По свежим сообщениям СМИ в Польше официальные органы власти намереваются принять специальный закон о том, чтобы противодействовать «переиначиванию истории» этой страны со стороны России. Честно скажу, меня эта новость просто-таки изумила. Целый закон поляки намереваются принять для препятствования того, чего нет. Более четверти века (!) не существует Советского Союза, замененного Российской Федерацией, в которой все эти двадцать пять с лишним лет история Польши преподносилась точно так же, как в советские времена. Но в советские времена эта страна состояла членом Варшавского договора – военного блока СССР и стран так называемой мировой социалистической системы. За это ее участие в блоке советским историкам было строго на строго приказано: не поднимать негативные пласты истории Польши, особенно непосредственно перед началом Второй мировой войны.

Напомню, что это за пласты. Новоиспеченная Польша в 1920 году захватила огромные территории бывшей Российской империи, населенные русскими малороссами и русскими белорусами. Военное руководство польского государство засылало на территорию СССР вооруженные и снаряженные банды вроде той, которую создали Булак-Булахович и Савинков. Она военной силой отхватила Вильнюс – столицу суверенной на тот момент Литвы. Она оккупировала и включила в свой состав Тешинскую область соседней Чехии. Она в первой половине двадцатых годов намеревалась отхватить спорные земли у Германии. Польские археологи по славянским артефактам, найденным в культурных пластах восточных землях Германии, доказывали, что земли эти исконные их, и должны быть присоединены силой. До дела, правда, так и не дошло.

То есть Польша была жутко агрессивным военным хищником. А советские историки поколениями изображали ее агнцем на заклании, якобы невинной жертвой германской агрессии. Врали, проще говоря – по приказу начальства и в угоду полякам.

Но вот Польша вступила в военный блок НАТО и позволила разместить у себя американские наступательные вооружения, маскируемые под оборонительные. Антирусские выпады со стороны поляков следуют в последние два десятилетия один за другим. А российская историография – уже при Ельцине и Путине – продолжают старую свою песню про «агнца на заклании». Очевидно, что четверть века – достаточно большой срок для того, чтобы исправить всё советско-марксистское враньё про Польшу. Но нет, концептуально взгляды на историю Польши не меняются.

Следует признать, что кое-что в историографии вопроса все же изменилось. Взять для примера третью книгу пятитомника того же Евгения Спицына. Там дан взвешенный анализ нашего совместного прошлого. Однако практически весь остальной массив текстов, вышедших после 1991 года имеет примерно один неисправимый дефект. Историк Александр Журавель отметил, что в том же вопросе про «Пакт Молотов – Риббентроп» современные российские историки (за редчайшими исключениями) выкинули из советского анализа этого документа классовую борьбу, как фундаментальную деталь идеологии и методологии, оставив все остальные оценки без изменений. В этом проявляется нечто из психопатологии – раздвоение личности.

Но вернемся к законодательной инициативе поляков. Я никак не могу понять, чему именно они намерены противостоять. То, что Путин нечто произнёс в своей речи, ничего не изменяет в огромном массиве текстов, вышедших в постсоветское время. Восстановления истинного положения дел в польской истории у нас в стране практически не наблюдается. Чему тут противостоять?!

Согласитесь, это очень странное желание поляков – противостоять тому, чего нет.