Однажды судьба свела меня со знакомым знакомого. Второй из названных (то есть не названных по имени) уже успокоился в вечности. Судьбу первого же не знаю, хотя лет ему где-то столько же. Мне и самому лет уже… в общем мне хватает, но эти двое от меня вперед оторвались весьма сильно, на пару десятилетий.
Короче говоря, тот знакомый знакомого был в описываемый момент в возрасте весьма преклонном. Всю жизнь он посвятил журналистике. Женат так и не был, детей так и не заимел. Всё в работе, в поездках…
В описываемый момент сей старый журналист был навеселе, а потому весьма словоохотлив. И в ходе нашего краткого общения рассказал он мне о самом выдающемся деле всей своей долгой жизни. Вот ты, читатель, задумайся, о чём бы таком рассказал другому человеку, которого впервые увидел и решил бы сразу сказать о главном в своей жизни? Прикинул? Ну вот, а он вспомнил не полёты через необъятную страну над Камчаткой и Байкалом, не встречи с величайшими человечищами… а вспомнил он про то, как был ещё совсем молодым журналистом в центральной газете великой страны и получил благодарность от главного редактора за статью… нет, за заметку… нет, даже не за заметку, за заметочку-заметуличку, расположившуюся в узких полях второй полосы. Размером она была меньше спичечного коробка. Вот именно за это его и отблагодарил главный редактор почти самого центрального ежедневного издания страны – за то, что сюжет и информацию вбил в столь короткую «спичечно-коробковую» форму. Вот он до старости и гордится этой своей статьей-инкунабулой.
Слушал я его полную восторга пьяноватую речь и вдруг пришел в ужас: у человека ведь ничего не осталось на этом свете – ни жены, ни детей, ни следов его в великих делах… НИ-ЧЕ-ГО! А он чой-та радуется, восторги источает, ликует аж… И захотелось спросить его: «Над кем смеетесь?!»
А чему, действительно, человек радуется-то? Ведь то словесное дело, которому он так самозабвенно служил всю жизнь, в конце концов пустили коту под хвост. Никто никогда не перечтёт его строк! Другие «в стол» писали, а этот в газету. Но в чём же разница?! А кто если и читал его статейки, тот давно и безвозвратно забыл, о чем там было написано-то.
Нет, вы не подумайте, дорогие читатели моего дневника, я не за отсутствие жены с детьми у моего собеседника ужаснулся. Нет-нет. У многих судьба так сложилась, что не вышло… Я ужас испытал от одной простой мысли: человек всю жизнь самоотверженное вкалывал на идею и державу. А оказалось, что впустую отцвёл.
И вроде русский мужик, через слово соединен с великим языком и народом. Но я не столько за него испугался, сколько за… Как бы это яснее сказать… У меня самого всё нормально: жена, дети большие-пребольшие уже… Но ведь человек должен быть жадным до жизни. А этот не таков. Не символ ли он нашего народа? Весь в трудах, в работе на «общее благо», а потом окажется, но ни его самого, ни того блага благого и следа на всей планете не останется.
Иное дело, например, депутат из лезгин, который родился от семидесятилетнего отца. Поясню: отцу его было уже за семьдесят, когда он сотворил – с участием молодой жены – ребенка, выросшего в депутаты (и, кажется, еще и председателя какого-то там комитета). Вот это след! В семьдесят лет человек не потерял интереса (жадности) к жизни и даже ребенка сделал… и даже депутат сделал.
Казалось бы – если почитать Карла Густава Юнга – организм к такому почтенному возрасту должен бы был перестраиваться, готовясь к успокоению в вечности. Физическая дряхлость – по естественному ходу жизни – должна сопровождаться соответствующей духовной работой. Тело – в землю, дух – на небеси. Ан-нет, жизненная сила («жизненная жадность») у лезгина требовала продолжения рода. Да-да, жадный человек, хотел ещё и ещё…
А мой герой – знакомый знакомого с неназванным именем – духом своим подготовился к смерти ещё в молодые годы, когда продолжению рода предпочёл сочинение «спичечнокоробочных» заметуличек. Выходит так, что мой «герой» — не герой никакой.
Герои в нашем Русском мире всё по большей части в литературе остаются жить. Взять хотя бы книгу Зои Прокопьевой «Своим чередом». Там в одном из как бы отвлечённых завихрений фабулы некто из древнейших и первобытнейших времен с жалкими остатками своего рода-племени бредет по лесам-долам, чтобы всё-таки дать начало новому народу – носителю великой цивилизации. От него одного через века развернётся мощная цивилизующая все окружающее пространство нация… В его жизни есть великий смысл.
Но это, увы, лишь литературный герой. А в жизни реальной у него ведь тоже детей нет, продолжателей дела нет. Впрочем, ему ведь нужна ещё и героиня. Потому что «волшебный плод» может созреть лишь в чреве такой же реальной (не литературной) героини.