Всем образованным людям знакомо это идейное и художественное направление духовной культуры Запада, а заодно и России. Возникло оно в конце XVIII столетия и, как выразился составитель одного философского словаря, зрелого выражения достигло в лице Романтической школы, о суди идейных установок которой там же сказано буквально следующее:
«Романтическая школа выступила против рационализма просвещения, противопоставляя его «бездушной рассудочности» культ чувства и творческого экстаза, который, по убеждению ее приверженцев, — раскрывает тайны природы глубже, чем кропотливая работа ученого». (Подробнее см. подборку определений понятия Романтизм).
Отказ от классицизма и перевод всех жанров искусства на рельсы романтизма был совершен властителями дум западных народов сознательно. Я всегда понимал суть этого перевода как сознательный отказ от мозгов. Но вот убедиться в том, до какой глубины дошел этот процесс, смог недавно, прочитав воспоминания Октава Левавасёра о своей юности, пришедшейся аккурат на годы расцвета Романтической школы. Фрагмент воспоминаний, иллюстрирующий качество плодов сей школы, прочитайте и вы со мной вместе:
«Часть дней, свободных от занятий, мы проводили в кафе, манеже или фехтовальных залах. Общий дух нашей школы совпадал с общим духом армии. Фанфаронский вид, длинные кривые сабли, с грохотом волочащиеся по земле, высокие плюмажи на шляпах, сдвинутых набекрень, — таков был облик курсанта. Разговоры велись исключительно о разбитых стёклах, убитых котах, проткнутых шпагой собаках. Дуэли без разговоров о примирении были правилом, а сабля являлась нашим законом. Стычки происходили в любой момент средь бела дня. В общем, мы выхватывали клинок по поводу и без повода.
Однажды в кафе Моро я играл в бильярд с Суалаком, Кауэ и другими товарищами. Возник спор между мной и Суалаком, и он стал настолько острым, что дуэль стала неизбежной. Мы отправились на место, назначенное для поединка, скинули одежду и встали в боевую позицию, выхватив шпаги. Отразив несколько выпадов Суалака и разойдясь с ним несколько раз, я сделал «купе-дегажэ» и вонзил мою шпагу в плечо противника. Шпага сломалась о кость. Увидев, что рука Суалака повисла без движения, я бросился к нему, схватился двумя руками за обломок шпаги, оставшейся в кости, и вытащил его. В тот же миг, увидев, что из маленькой раны не сочится кровь, я стал сосать рану до тех пор, пока не появилась кровь, и я высосал столько крови, сколько было возможно. Врачи заявили, что Суалак обязан мне жизнью. Если бы я его убил, то был бы безутешен.
…
Так прошёл целый год; мы потратили много денег из-за евреев, которые давали нам в долг под большие проценты, и из-за портных, которые поставляли нам всё, что мы хотели, не спрашивая цены за их услуги».
Октав Левавасёр. Воспоминания о наполеоновских войнах (1802-1815). М., 2014, с. 29-30.
Комментарии, как говорится, излишни. Жить «в романтическом тренде», проще говоря, без мозгов легко и весело…