Вчера смотрел спектакль «Старший сын» в постановке «Свободной сцены». Эту пьесу Александра Вампилова давно уже экранизировали с участием таких актёров как Евгений Леонов, Николай Караченцев, Михаил Боярский… Кинопостановку эту я видел десятки раз. А тут — на сцене Театра киноактера. В главных ролях Евгений Цыганов и Виктор Сухоруков — актёры фоменковской школы. Последней актёрской школы в нашей стране…
…Помнится, однажды в беседе с Юрием Солониным, советским философом и членом Совета Федерации (не путать с Юрием Соломиным), а ещё и знакомым первого лица, я спросил, бывает ли он в театрах. Надо отметить, что я в качестве журналиста брал тогда интервью у сенатора, интервью в рубрику «Политики вне политики» и узнал сначала все про детство политика, про его семью и т.д. философию оставил на закуску. Ныне покойный советский философ (Юрий Никифорович умер в начале этого года, посему de mortuis aut bene aut nihil) в ту пору занимался западноевропейскими маргинальными философами, и я под финал интервью удивил его, заговорив вдруг про маргинальных философов. Да, Солонин был несказанно удивлён… от журналюги (а он a priori счёл любого журналиста полуобразованным журналюгой, что в общем-то и понятно). Но пока я готовил сенатору сюрприз, решил-таки сначала выяснить у него пристрастия – так сказать, по мелочи — какие книги читает, какого он мнения про театр…
Сам я давно уже имел про театр мнение… короче говоря, считал, что отечественный театр скорее мёртв, чем жив. Однако некоторые сенаторы и депутаты, стремясь выказать свою культурность, любили рассказывать мне, на какие спектакли они ходят с женой. Я обычно выслушивал их со вниманием, делал вид, что разговариваю с эдаким сенатором, так сказать, как с культурным человеком… интеллигентом… Поэтому моя постановка вопроса, этого же вопроса, адресованного теперь Солонину, была вполне комплементарной: бываете ли вы в театре? (И я невольно сделал умное лицо, какое, вероятно, должен носить интеллигент во время разговора о театре).
Солонин встрепенулся и с некоторой долей возмущения ответил: «Так театра нет!»
В первое мгновение я ушам своим не поверил, переспросил, но получил категорическое подтверждение ранее высказанного тезиса. Солонин подтвердил, что считает театр мертвым, потому что в стране не осталось актерских школ.
Я считал отечественный театр скорее мертвым потому, что за последнее десятилетие новым госаппаратом был уничтожен институт режиссуры: на места режиссеров почти повсеместно (кроме разве что одного «Ленкома») пришли худруки из числа давно сложившихся актёров. А известно, что у профессионального режиссёра «мозги заточены» совсем не так, как у актёров со стажем. Я со всем уважением отношусь, например, к руководителю Малого театра Юрию Соломину, но у него есть один неисправимый недостаток: он сложившийся актёр, и был актёром на тот момент, когда возглавил театр. Он не в состоянии — физически не в состоянии — мыслить и действовать вполне как режиссёр. Увы…
Однако от Солонина и Соломина я хочу вернуться ко вчерашнему спектаклю.
Когда мы тогда давно разговаривали с философом, в стране ещё существовала последняя актерская школа — школа Петра Фоменко. Её выпускники и сегодня бродят по сценам страны, демонстрируя чудо — театр, который, оказывается, все ещё жив. Жив, пока есть на свете хоть пара актёров фоменковской школы, в чем я вчера убедился лично.
Цыганов в паре с Сухоруковым заново заставили меня всерьёз переживать драму Андрея Григорьевича Сарафанов и его семьи. Честное слово, будто первый раз вижу этот сюжет. Будто не знаю, что будет в следующей сцене. Такое было чувство, когда сидел в тёмном зале.
Чудеса!
Иллюстрация: Владимир Бусыгин (Евгений Цыганов) и Андрей Григорьевич Сарафанов (Виктор Сухоруков)