Начальник Главного управления по делам печати в 1905-1912 годах Алексей Валерианович Бельгард в своих воспоминаниях рассказал про любопытный эпизод: Премьер-министр Петр Аркадьевич Столыпин поручил ему использовать французскую печать для ведения систематического информационного влияния на западные правящие круги. Попытка эта не удалась, во многом по вине французских участников. Стороны по-разному понимали формы сотрудничества. П.А. Столыпин стремился работать на интеллектуальном поле, а французы намеревались ограничиваться сообщениями в три строки. Короче говоря, сотрудничество провалилось, но в ходе его вскрылись некоторые неожиданные обстоятельства.

[Первая попытка премьера России провести PR-акцию в западной прессе]

«На одном из моих очередных докладов П.А. Столыпин сказал мне, что ему усиленно рекомендуют воспользоваться услугами Парижского газетного агентства, во главе которого стоит публицист Жан Бернар.

Агентство это предлагает широкое распространение наших статей во французской прессе, обязуясь помещать их не только в парижских, но и во всех более значительных провинциальных французских газетах. Для этого необходимо лишь передавать изготовленный в окончательном виде материал представителю этого агентства, который будет являться ежедневно ко мне в управление. Стоить это должно было, кажется, 500 или 600 рублей в месяц.

Столыпин добавил, что, кстати, нам сейчас было бы необходимо поместить в парижских газетах ряд статей об усилении боевой способности нашего флота, и тут же передал мне визитную карточку представителя агентства, с которым я должен был на другой день окончательно договориться.

Этим представителем оказался очень юркий француз, по-видимому эльзасец, по фамилии Курц, или, как он сам себя называл, Кюрц, которого я немного знал уже раньше.

Когда я в первый раз с ним познакомился, он был учителем французского языка и гувернером детей в доме моих хороших знакомых в Москве. Общее впечатление он производил очень несерьезное, и вообще оно скорее было не в его пользу.

Переговорив с г. Курцем и условившись начать с ним работу в виде опыта, «на пробу», я передал ему очень обстоятельно составленную на французском языке статью о нашем военном флоте.

Через несколько времени Курц явился ко мне с кипой французских газет, из которых было видно, что переданная мною Курцу статья была помещена полностью в одной парижской и двух провинциальных газетах, затем в нескольких газетах она была помещена в сокращенных выдержках, а в остальных изданиях напечатаны были лишь краткие заметки о начавшемся усилении нашего флота.

Одновременно Курц принес и прочитал мне письмо, полученное им от его парижского принципала, который просил мне передать, что, желая проявить свою готовность пойти нам навстречу, он дал себе труд поместить в нескольких газетах полностью присланную ему «очень интересно и хорошо составленную статью о русском флоте», но что вместе с тем он просит предупредить меня, что это сделано им лишь в виде исключения, так как специальностью его агентства является только распространение «известий в три строки». Далее следовало подробное разъяснение о том, что ввиду современных газетных условий, а также требований читателей большие серьезные статьи утратили свое прежнее значение и что «известия в три строки» являются общепризнанным наилучшим видом политической информации, и т.п. Из этого письма, кроме того, становилось ясным, что главная среда деятельности агентства была провинциальная французская печать. Между тем П.А. Столыпин, правильно или неправильно — это другой вопрос, хотел иметь возможность помещать от времени до времени в больших парижских газетах серьезные статьи по основным вопросам русской политики.

В дальнейшем, невзирая на наши указания, несколько переданных мне Столыпиным статей оставались ненапечатанными, а Курц продолжал почти ежедневно аккуратно являться ко мне, требуя от меня «известий в три строки».

В то же время Курц начинал мне все более и более надоедать своими назойливыми расспросами относительно Столыпина, об отношении к нему Государя и об отношении Столыпина к Курлову, которому, по утверждению Курца, предстояло блестящее будущее. Он, как бы от себя, усиленно убеждал меня установить с Курловым более близкие отношения, предлагая мне свое посредничество. Для этого я должен был вечером как бы случайно приехать в ресторан «Аквариум», все остальное он уже брал на себя. В другой раз, как бы мимоходом, он сообщил мне, что генерал Курлов дал ему очень важное секретное поручение в Москву, из-за которого он три дня ко мне не приходил.

Между тем известий в три строки, которые нам было бы интересно рас-пространять за деньги во французской провинциальной печати, у нас вообще не было, а прямая цель Столыпина через Курца не достигалась; поэтому я несколько раз просил у Столыпина разрешение прекратить напрасную трату денег на оплату Курца, с чем он в конце концов и согласился. Когда я объявил об этом Курцу, он написал Столыпину слезное письмо, умоляя оставить его еще хотя бы на месяц, так как неожиданное увольнение погубит его в глазах его принципала!

Тогда Столыпин решил, что мы дадим ему в виде отступного еще 500 рублей, с тем чтобы уже окончательно с ним проститься.

На моем последнем докладе у Столыпина перед его отъездом на летний отдых в деревню я как раз доложил ему, что мне наконец удалось благополучно ликвидировать сотрудничество Курца.

В тот же вечер я получил от Столыпина записку такого содержания, написанную им собственноручно синим карандашом: «Прочтите полученное мной письмо, и если это тот самый Курц, о котором мы с Вами сегодня говорили, то вызовите его и изобличите, чтобы он не мог впредь нас околпачивать». К записке был приложен адресованный на имя Столыпина конверт, полученный по почте с французской маркой, в котором оказалось два письма. Одно из них было написано на небольшом листе красивой почтовой бумаги с бланком французского сената и было без подписи. Автор советовал Столыпину обратить внимание на качество его сотрудников и агентов и, как бы в подтверждение своих слов, приложил подлинное письмо Курца из Петербурга на имя его парижского патрона Жана Бернара.

В этом письме Курц выражал крайнее неудовольствие «своих друзей» по поводу помещения его патроном, не помню уже теперь, в какой парижской газете, статьи, направленной против Государя, и заканчивал это словами: «Не забывайте, что это большая ошибка, потому что наша задача заключается лишь в том, чтобы свалить Столыпина». Далее в письме сообщались, мне и сейчас непонятно, для какой цели, подробные и, по-видимому, точные цифровые данные о стоимости царской кухни и размерах жалованья главного царского повара и его помощников.

До крайности возмущенный поведением Курца, я на другой же день его вызвал, и когда он вошел ко мне в кабинет, не подавая ему руки и не приглашая его сесть, предъявил ему письмо за его подписью со словами: «Потрудитесь мне объяснить: это ваше письмо?» Он, видимо, очень смутился и, не отвечая прямо на вопрос, сказал: «Но я прежде всего хочу знать, как оно к вам попало». — «Это не ваше дело, — сказал я, — потрудитесь мне ответить, это ваша подпись или нет?» — «Да, моя, — прошипел он, — но я вас предупреждаю, что я этого так не оставлю, и вообще я желал бы знать, что вы от меня хотите». На это я ему спокойно заметил: «Вот вы видите эту дверь, так, пожалуйста, потрудитесь выйти через нее и чтобы ваша нога больше никогда не переступала порога моего кабинета».

Бормоча себе что-то под нос, Курц удалился, а я очень скоро совершенно почти о нем позабыл, бросив, по возвращении домой, записку Столыпина со всеми приложениями в один из ящиков моего письменного стола.

Вслед за тем я тоже уехал в отпуск, и лишь спустя много времени, кажется уже перед самым Рождеством, мне неожиданно пришлось снова вспомнить о Курце…»

Бельгард А.В. Воспоминания. М., 2009, с. 377-380.

Приведенный выше фрагмент имеет в воспоминаниях Бельгарда продолжение. Читайте его здесь: Генерал Курлов [как-то был причастен к «устранению» Столыпина]